Рис, сахар и сушеная рыба
В начале XX века Корея, одно из беднейших государств Юго-Восточной Азии, оказывается в поле внимания быстро развивающейся милитаристской Японии. В 1905 году она устанавливает протекторат над Кореей, которая в августе 1910 официально аннексируется. Незадолго до этого, 12 февраля того же года, в семье довольно состоятельных по меркам того времени землевладельцев родился будущий владелец Samsung Ли Бен Чхоль.
Согласно конфуцианской традиции родители постарались дать сыну хорошее образование. Несмотря на оккупацию, собственников земли новые власти не трогали, предпочитая опираться на них больше, чем на промышленников, ввиду крайне малого числа оных. Семейству Ли удалось сохранить некоторый капитал, на него они отправили отпрыска в японский университет Васеда изучать экономику. Однако тот, не доучившись, бросил университет и вернулся на родину. Точные причины этого шага не известны. Скорее всего, молодой Ли понял, что применить полученные знания будет крайне тяжело. Корейцу в те времена было чрезвычайно трудно, если не невозможно, занять пост в Японии или даже у себя дома. Оставался только один путь — разбогатеть на предпринимательстве. Чем Ли и занялся.
Получив наследство 30 000 вон, он купил рисовую мельницу. Дело шло не лучшим образом, и молодой делец основал компанию, занимавшуюся перевозкой грузов. Зарегистрировать новую фирму удалось 1 марта 1938 года в городе Таэгу. Нарекли ее Samsung, что покорейски означает «три звезды». Ли сумел их правильно использовать, и Samsung получила концессию на поставку в Китай и Манчжурию риса, сахара и сушеной рыбы.
Спустя совсем немного времени Ли разбогател и от торговли перешел к производству — поначалу только продовольственных товаров. В 1943 году Ли построил в городе Даэгу завод, изготовляющий пиво и местную рисовую водку «сочжу». Когда в 1945 году американцы заняли город, промышленник умудрился наладить снабжение охочих до выпивки американских военных своей алкогольной продукцией.
Разделение Кореи на части не сильно беспокоило Ли, чей бизнес был сконцентрирован преимущественно на юге страны. Избранный в августе 1948 года президентом Корейской республики, Ли Сын Ман не препятствовал развитию свободного предпринимательства, бюрократическая система довольствовалась незначительными откатами, а американские войска никуда уходить не собиралисьК тому времени, когда армия Ким Ир Сена перешла 38 параллель, намереваясь сокрушить «марионеточный режим ставленников империализма», состояние Ли Бен Чхоля приближалось к трем миллионам вон (около 750 тысяч долларов). Все перечисленные добродетели, безусловно, не могли не поспособствовать занесению его в черный список «пособников марионеточного режима». Как только американская армия эвакуировалась в Пусан, за ней отправился и Ли, заранее обналичив свое состояние.
Своим капиталом он воспользовался как истинный предприниматель, в итоге приумножив его. Он построил крупнейший в Корее сахарный завод, открыл текстильную фабрику и занялся страховым бизнесом. Осуществилась и его заветная мечта — Ли Бен Чхоль наконец добился расположения Ли Сын Мана.
При первом корейском президенте во всю проявились традиционные черты местного государственного управления. Американцы по плану Маршала вкладывали миллиарды долларов в разрушенные войной экономики. В частности, Штаты покрывали 70% корейского импорта и 80% капиталовложений. Быть при дворе президента означало в то время возможность поучаствовать в распределении американских субсидий. Масштабы «освоения» экономической помощи были настолько вопиющими, что после военно го переворота 1961 года под предводительством генерала Пака Чон Хи и начала расследований хищений, многим из обвиняемых предусматривалась высшая мера наказания. Среди таковых был и самый богатый бизнесмен Южной Кореи Ли Бен Чхоль, на момент переворота находившийся Японии.
Там он вновь учился экономике на этот раз без официального посещения лекций. Поверженная и разрушенная войной Япония возрождалась быстрее своего прежнего союзника Германии, становясь лидером не только в масштабах Азии, но и всего мира. Япония еще в первой половине 1950-х годов вышла на первое место в кораблестроении и серьезно развивала химическую промышленность. Sony, Panasonic и Sanyo потихоньку теснили с мирового Олимпа электроники американские и европейские компании. С другой стороны, Корея по прошествии 16 лет с окончания второй мировой войны и 8 лет с завершения гражданской все еще оставалась преимущественно аграрной, слаборазвитой и нищей страной. По уровню ВВП на душу населения в 1960 году страна шла вровень с Нигерией. Проводя более близкие географически сравнения, Корея находилась практически на том уровне развития, что и Япония при реставрации Мейдзи. Полезные ископаемые, как и зачатки промышленности, остались на Севере: у Юга не было ничего кроме долгов и дешевой рабочей силы.
В сознании Ли прочно обосновалась мысль, что спасением для Кореи станет ранний японский путь через монополистический капитализм. Его счета и имущество были арестованы, сам он объявлен в розыск, а за его голову назначена порядочная награда. Тем не менее, помимо риска он видел для себя новые возможности. Но для их воплощения была необходима новая Корея. И именно поэтому Ли через месяц после переворота вылетел в Сеул.
Далее все было как в шпионском фильме: у трапа самолета бизнесмена встретили офицеры, надели наручники и доставили в тюрьму, а потом в резиденцию к Паку Чон Хи.
«Чеболизация» всей страны
В судьбе Ли Бен Чхоля многое не ясно. Как ему удалось добиться столь выгодного предложения экспортировать продовольственные товары в Китай и подконтрольную японцам Манчжурию? Как, будучи преуспевающим предпринимателем (что не могло произойти без ведома японских оккупантов), он снискал репутацию патриота и почему быстро вошел в доверие к победившим американцам? Равно, как остается тайной, что поведал он генералу Паку. Последний не только помиловал Ли, но и в корне изменил свое мировоззрение по проблеме коррупции среди бизнесменов.
Большинство находящихся под подозрением предпринимателей были отпущены на свободу после уплаты штрафов. В частности, сам руководитель компании Samsung заплатил в казну три миллиона долларов. Был распущен занимавшийся делами возвращения «освоенных» инвестиций комитет экономического спасения. Взамен его была создана федерация предпринимателей Кореи, во главе которой стоял не кто иной, как Ли. Эта структура и стала локомотивом реализации курса Пака на формирование системы управляемой капиталистической экономики. Около 30 промышленников получали задания развить то или иное производство. Безусловно, компании, занятой новым направлением, предоставлялись выгодные условия беспроцентный кредит, низкие налоги и т.п. Ориентиром для компаний должен был стать постоянно повышающийся ВВП...
Ставка на внутренние ресурсы и собственные традиции — мысль не новая, тем более для азиатских стран. Но масштаб, с которым был осуществлен проект «чеболизации», напоминает опыт КНДР.
Первоначально главной сферой приложения усилий оказалась легкая и химическая промышленность. В ответ Samsung построил крупнейшую в Азии фабрику по производству удобрений. Далее развивать надлежало судостроение и сталелитейное производство. В ответ Samsung совместно с Hyundai к середине 1980-х вывели страну на второе в мире место по количеству произведенных морских судов. Поскольку правительственные заказы и привилегии сыпались на компанию Ли и еще на редко меняющийся круг других фирм, эти компании быстро развивались, попутно обрастая все новыми направлениями. Так сложилась система чеболей (ведущих финансово-промышленных групп), управляемых одним кланом. По сути, это была местная вариация японских дзайбацу (промышленно-финансовых семейных монополий), классическим образцом которой является довоенная Mitsubishi. В Корее банков не было, но все остальное существовало. Иногда и в более ипертрофированном виде. Система внутриклановых связей в Японии, которую иностранцы насмешливо именуют Japan incorporated, по своей жесткости не идет ни в какое сравнение с корейским аналогом.
Чеболям, тем более компании Samsung, как надежде и опоре страны, многое прощалось. Но иногда и его карала всемогущая государева рука. В 1966 году сын Ли попался на воровстве кредитов и финансовых махинациях. Результатом стала добровольная передача 51% процента акционерного капитала правительству. С тех пор компания на долгие годы фактически попала в полную зависимость от Пака.
Опыты с электричеством
Среди инициатив корейского диктатора было и создание собственной электронной промышленности. Рядом была Япония, которая своими успехами на данном поприще не оставляла безучастным ни одного амбициозного правителя и бизнесмена. Поскольку своих исследований в электронике у Кореи не проводилось, пришлось обратиться к соседям. Редкое исключение: чаще всего, иностранцы не допускались в отрасль, контролируемую чеболем. Совместно с японской Sanyo Electronics в 1969 году была основана Samsung-Sanyo Eletronics.
Поначалу СП трудно было отнести к разряду прибыльных. По крайней мере, для корейской стороны. В бывшем армейском ангаре в пригороде Сеула неквалифицированные местные рабочие собирали старые модели фенов и черно-белых телевизоров. Детали были уже готовые, что во много раз увеличило их стоимость для корейцев. Лишь к 1975 году им удалось создать собственное производство и избавиться от «партнеров». Компания стала гордо именоваться Samsung Electro-Technics (переименована в Samsung Electronics в 1977). Другими словами, упор был сделан не столько на электронику, сколько на примитивные электроприборы. Да и полностью развязаться с иностранным гигантом не удалось. Вплоть до начала 1980-х годов отчисления японцам за использование их технологии и дизайна составляли около 50% всей прибыли. В реальных деньгах это составляло около $50 миллионов каждый год. При этом, изделия продавались либо под чужими брендами, либо по чрезвычайно низким ценам.
«Золотой век» электронных подразделений Samsung наступил в 1980-х. Успешные модели бытовой техники появлялись одна за другой, но настоящим прорывом стали полупроводниковые технологии. В 1983 году компания Samsung Semiconductor & Telecommunications (основана в 1980) изготовило первую корейскую микросхему 64 Kb DRAM. Она оказалась на редкость удачной и была принята за основу для тиражирования другими производителями. Компания продолжила исследования и вскоре заняла практически весь рынок. Сегодня Samsung является одним из лидеров производства чипов памяти. Их используют и в устройствах, выпущенных другими производителями.
Успех микросхем потянул за собой и развитие всего электронаправления. В 1985 году создается компания Samsung Data Systems, занявшаяся производством как профессиональных, так и потребительских устройств хранения информации. Далее был учрежден еще ряд компаний различной специализации в электронике. Кроме того, 80-е ознаменовались для Samung открытием заводов и представительств за рубежом. В 1984 году в США появился первое предприятие по выпуску аудио- и видеоаппаратуры. На этот раз проникновение иностранцев на внутренний рынок США прошло не столь болезненно, как то было 16 лет назад у Sony. Никто уже не кричал о засилии азиатов, не подавал на них в суд по выдуманным обвинениям и не бил окна центрального офиса.
Samsung Electronics из странного и практически убыточного предприятия превратился во флагмана всего конгломерата. И, скорее всего, дальнейшее развитие компании пошло бы еще быстрее, если бы не внутренние проблемы самого гиганта и в целом корейской экономики.
Второе дыхание
В 1979 году было совершено последнее и на сей раз удачное покушение на Пак Чон Хи, вдохновителя и демиурга системы чеболей. По началу никто вроде и не заметил разницы. Чеболи продолжали существовать, как и прежде, получая государственные заказы и становясь все более могущественными. Тем не менее, перемены, и в далеко не лучшую сторону, происходить начали. Дисциплина в рядах федерации предпринимателей Кореи стала падать. Олигархи обнаружили, что новую власть оказалась гораздо легче подкупить. Чиновники закрывали глаза на неправильные решения монополий, а у последних развилась уверенность, что с ними уже ничего дурного не случится. Поэтому кризис конца 80-х застал чеболи врасплох. В частности, Samsung Electronics вместо баснословных прибылей приносил $20-$30 миллионов убытков ежегодно. Огромные корпорации впервые почувствовали свою неповоротливость. Непрофильные предприятия мертвым грузом тянули их на дно. Для компании Samsung ситуация осложнялась еще и смертью в 1987 году основателя корпорации.
Его сын Ли Кун Хи стал тогда новым главой семейного бизнеса. В 1988 году на празднование 50-летия Samsung он объявил о «втором рождении компании». Что это означало? Точные ЦУ руководства поступили не сразу. Официально план был принят лишь спустя 5 лет. Тем не менее, Ли Кун Хи начал последовательно реализовывать свой НЭП. Во-первых, надлежало избавиться от всех малоперспективных начинаний, конкретно на 50% сократить число дочерних фирм. В итоге, все производство свелось к трем отраслям: электроника, химическая промышленность и строительство. Требовалось прекратить перекрестное субсидирование конгломерата и сделать Samsung более привлекательным для внешних инвесторов. Что стоило не малого труда (проблема практически не решена и по сей день). «Восточный» стиль управления, чинение, редко приходится по душе западным акционерам. Помимо этого, корейская специфика не предполагала активного влияния на бизнес-процессы кого-либо за исключением руководства. Акции конгломерата котировались не слишком высоко. Одной из мер стало введение единой структуры управления. Выход на мировую арену повлиял и на имидж Samsung. В 1993 у компании появился новый логотип. Всем нам привычный синий эллипс с названием внутри должен был, по мнению Ли Кун Хи, символизировать «движение нашей планеты в пространстве и отображать приверженность компании идеям развития и обновления».
По иронии судьбы все эти благие намерения претворялись в жизнь во время чудовищного кризиса, потрясшего чеболи в первой половине 1990-х. Речь идет как всегда о коррупции. В 1993 году разгорелся скандал о взяточничестве в высших эшелонах власти в период после смерти Пака Чон Хи. В знаменитом «деле о грязных фондах» оказались замешаны практически четыре наиболее крупные корпорации Южной Кореи Hyundai, Samsung, Daewoo и LG. Список виновных и масштабы мздоимства потрясли даже итальянцев, которым было не привыкать к громким разоблачениям первых лиц. Бывший президент республики Ро Дэ У получил 22 года тюрьмы. Потом срок был сокращен до 17 лет, а еще позже Ро был освобожден по амнистии. Досталось и его предшественнику Чону Ду Хвану. Что касается предпринимателей, то Ли и его коллега из Hyundai получили по 2,5 года. Но ни тот, ни другой на нары так и не попали. Тем не менее, Samsung уже был настолько мощной компанией с десятками заводов и баснословными прибылями, что подобные эксцессы его не развалили. Помогло как всегда и родное государство, закрывшее вовремя глаза на вопиющие финансовые нарушения. Кроме того, мировая экономика начала 1990-х быстро развивалась, а для транснациональной корпорации, которой становился Samsung, это чрезвычайно важно.
Конец империи?
Зато кризис 1997 года чуть не поставил финальную точку в истории семейного предприятия Ли. Когда 2 июня рухнул тайский бат, в Корее все были спокойны и никак не отреагировали на это событие. Но дальше неожиданно обанкротились казавшиеся непотопляемыми Kia, крупнейший производитель сочжу «Чинро» и ряд других. Чуть позже, в 2000-ом, не выдержала и Daewoo. С трудом держался на плову и Hyundai, казавшийся в начале кризиса непобедимым монстром. Принять адекватные ответные меры чеболям мешал груз огромных задолженностей, порой доходящих до 500% от акционерного капитала.
В этих условиях Samsung оказался на грани банкротства, и, кроме того, ситуацию усугубляла неудачная инициатива Ли Кун Хи попробовать свои силы в автомобильном бизнесе. Несмотря на явно перенасыщенный внутренний рынок, в 1998 году Samsung Motors выпустил первые модели. Спрос на них был столь невелик, что после реализации около 50 тысяч автомобилей, преимущественно среди собственных сотрудников, руководство приняло решение оставить проект. Убытки составили 3,6 трлн вон. Лишь неординарные действия Ли Кун Хи спасли компанию. Приоритет был отдан электронному бизнесу: сюда направлялась львиная доля финансирования, форсировался экспорт на новые развивающиеся рынки (преимущественно в страны Варшавского договора). И впервые за всю историю Samsung ее акции проданы иностранцам: Citibank приобрел самый большой пакет 11,84% бумаг. Теперь зарубежным компаниям принадлежит 53% акций Samsung Electronics. У самого Ли осталось 1,91%. Чеболь Samsung перестал существовать. Но компании удалось не только выжить, но и приумножить свои прибыли.
Развязаться с чеболями решил и тогдашний президент Южной Кореи Ким Тэ Чжун. После предоставления кредита МВФ и США на сумму 57 миллиардов долларов, он провел через парламент законодательство, серьезно ограничивающее свободу действий семейных конгломератов. Теперь крупные холдинги не могут инвестировать в создаваемые ими компании более 25% от всех активов. Ограничению подлежит и задолженность чеболей — она не должна превышать 200%, кроме предприятий, занятых кораблестроением и строительством.
Чеболь в цифровую эпоху
Между тем, насколько Samsung, как корейская фирма, лишилась своего национального колорита? Когда в 1993 году был составлен план обновления, предполагалось, что преобразования будут глобальными. Выступая перед руководителями подразделений, Ли Кун Хи приказал им «изменить все в своей жизни: привычки, способ мышления, распорядок дня». Из привычных вещей он разрешал оставить лишь жену и детей.
Последнее, безусловно, является шуткой, но смысл в том, что корпорация всеми силами стремится предстать перед потребителем совсем иной, не столь замкнутой и высокотехнологичной. Поэтому в 1998 году начата серьезная деятельность по смене имиджа. Тогда корейский бренд не пользовался столь явным почтением, как Sony или Panasonic. Тем не менее, уже несколько лет подряд Samsung поднимается все выше в рейтинге капитализации мировых брендов, составляемом ежегодно агентством Interbrand и журналом Newsweek. В 2007 году он занял 20 место, оставив позади Sony.
И, наконец, Samsung постоянно позиционирует себе как лидер новой цифровой эпохи. Для этого существуют объективные предпосылки. Помимо чипов памяти компания выпускает около трети всех мониторов, занимает вторую строчку среди производителей мобильных телефонов и является абсолютным лидером в сегменте ЖК-панелей и плазменных телевизоров стоимостью свыше $3000. По мнению руководителей, залогом успеха послужили достойно финансируемые исследования новых технологий, дизайнерские изыскания и маркетинг. При этом, по-новому строятся и отношения внутри коллектива. Ли Кун Хи и топ-менеджеры компании постоянно озвучивают мысль, что делают ставку на развитие творческой инициативы у своих сотрудников. Как тут не вспомнить основателя Sony Акио Мориту, утверждавшего, что инициатива сотрудников — главное отличие и причина успеха его компании среди традиционалистских японских конкурентов. Словно цитируя Мориту, Ли Кун Хи утверждает ключевую роль нестандартного подхода и неординарной личности в современном бизнесе. И опять, практически вторя своему японскому «сенсею», он считает, что кадровая политика не должна базироваться на безупречном подчинении и жестких мерах к провинившимся. Кроме того, он видит в этом объяснение победы японских корпораций над американскими, где при низком годовом балансе руководителя увольняют.