Исаак Меррит Зингер родился в 1811 году в городке Трой (штат Нью-Йорк), оказавшись восьмым ребенком в семье немецкого иммигранта. Он рано стал проявлять удивительные способности к механике. Но видимо, в родной семье талант мальчика не особенно ценили, и в 12 лет он сбежал из дома. Исаак успел перепробовать не одну профессию — был актером, землекопом, краснодеревщиком, изобретателем. В последней ипостаси он оказался наиболее удачлив, запатентовав в 1839 году бурильный станок, а через 10 лет — устройство для резьбы по дереву и металлу. Тогда же Зингер обосновался в Нью-Йорке и окончательно увлекся изобретательством.
К моменту рождения Зингера уже два десятилетия существовали машины для стачивания обуви. Когда он осел в Нью- Йорке, некоторые умельцы сделали из них несколько модификаций, представлявших собой грубые механизмы для пошива ткани. Одно такое устройство привлекло внимание Зингера. Оно пользовалось популярностью — главным образом потому, что являлось достаточно простым, — но было не слишком удобным, поскольку челнок в нем двигался по кругу, то и дело путая нитку, а вертикально установленная иголка часто ломалась. Как и большинство технических приспособлений тех лет, оно приводилось в действие специальной рукояткой. Эта его особенность доставляла главные неудобства, потому что одна рука во время работы была занята.
Зингеру тем не менее общее устройство машины пришлось по вкусу. Внимательно изучив его, он придумал ряд простых, но крайне важных усовершенствований: челнок должен двигаться не по кругу, а по прямой линии, иголке же следует двигаться вверх и вниз, что будет гораздо продуктивнее ее перемещений по горизонтали. Зингер также решил заменить ручной привод ножной педалью, как у прядильных машин. Заняв 40 долларов и основав компанию I.M. Singer & Co., он за 11 дней создал совершенно новый вариант швейной машинки.
Против Зингера сразу же подали иск о нарушении авторских прав, но к тому моменту, когда он проиграл дело, новинка заслужила любовь такого количества покупателей, а компания выросла до таких масштабов, что все это уже не имело никакого значения. Машинки вылетали из его нью-йоркской фабрики настолько стремительно, насколько позволяли производственные возможности. Всемирная ярмарка в Париже в 1855 году сделала машинку Зингера еще более популярной, что заставило его разработать первую программу продажи товара в рассрочку, которая позволила увеличить сбыт. В 1856-м был представлен малогабаритный вариант машинки, а в следующем году компания обзавелась собственным выставочным залом в Нью-Йорке и еще тремя новыми фабриками. В 1863 году Зингер решил уйти от дел и переехал в Англию — к тому времени его предприятие уже преобразовалось в компанию Singer Manufacturing, располагая 22 патентами и продавая 20 000 машинок в год. Президентом назначили Инсли Хоппера, который не сбавил темпа и в 1867 году превратил Singer в первую мультинациональную промышленную корпорацию, открыв производство в Шотландии, в Глазго.
Продажи продолжали расти и в 1875-м, в год смерти Зингера, достигли 250 000 экземпляров, Зингер оставил после себя состояние стоимостью приблизительно 113 миллионов долларов, что по тем временам воспринималось как феноменальная сумма. Наследство поделили между 24 детьми, которых он произвел на свет совместно с двумя женами и тремя любовницами. На следующий год кресло президента компании занял давний соратник Зингера — Эдвард Кларк, и рост приобрел еще более неистовые темпы. В 1880 году общемировые продажи составили полмиллиона машинок. Через 9 лет появилась первая нехитрая электрическая машинка, а к началу двадцатого века Singer Manufacturing продавала уже 1,35 миллиона экземпляров ежегодно.
Со временем для компании не осталось практически ни одной неразрешимой задачи — она всегда без проблем добивалась любой поставленной цели. В 1904 году для координации сбыта и распространения по регионам мира была создана дочерняя структура под названием Singer Sewing Machine. Через 4 года в Нью-Йорке появилось 47-этажное здание, ставшее одновременно штаб-квартирой компании и самым высоким строением в мире. В 1913 году было продано 3 миллиона машинок; в 1927-м компания открыла швейные центры своего имени и знаменитые курсы шитья.
Модель швейной машинки Singer FeatherweightВ 1929 году она представила невероятно популярную модель Singer Featherweight и объявила о планах освоения других направлений, в частности о разработке первого пылесоса Singer. В течение последующих десятилетий некогда революционное приспособление в виде ножной педали полностью поменяли на электрические моторы. Затем появилось еще одно радикальное техническое новшество — строчка зигзаг (иголка двигалась из одной стороны в другую, а также вверх и вниз). Оно позволяло неопытным портнихам выполнять сложные модели и еще больше увеличило продажи. Как результат, в 1950-х годовой объем продаж достиг 507 миллионов долларов. В 1967 году компанию переименовали в Singer, дабы подчеркнуть разносторонний характер ее производства: тогда она уже занималась выпуском офисного оборудования и мебели. Общий объем продаж в 1966 году составил миллиард долларов, а через 4 года дорос до 2 миллиардов. К тому времени в компании работали почти 120 000 сотрудников, а сама она превратилась в процветающее акционерное общество с 60 000 держателями ценных бумаг.
Впрочем, в середине 1970-х начали проявляться признаки грядущего краха. Продажи швейных машинок достигли 3 миллионов, но потом стали падать, поскольку патенты «Зингера» устаревали, а на мировом рынке появились более дешевые модели, выпускаемые конкурентами. Кроме того, огромное число женщин во всем мире стали устраиваться на работу, у них не оставалось времени на занятие шитьем, но появились деньги для покупки готовой одежды. Теперь около 40% производственных операций компании приходилось на иные направления, которые включали выпуск строительной техники, кассовых аппаратов, электроники для оборонной промышленности и сбыт товаров по каталогам. Однако большинство данных направлений не приносили доходов, а в 1978 году Singer понесла потери даже в секторе швейных машинок. Вскоре она задолжала кредиторам порядка миллиарда долларов. По мнению руководства и акционеров, настало время радикальных реформ.
В 1975 году компанию возглавил бывший директор фирмы Xerox Джозеф Флавин. Он сразу же переехал в гостиницу, расположенную в четырех кварталах от штаб-квартиры Singer, и принялся работать по 13 часов в день практически без выходных. Флавин закрыл 16 000 фирменных магазинов, уменьшил долю производства швейных машинок, расширил промышленный сектор и представил первую, полностью электронную, машинку Singer. Он наращивал производственные мощности в Бразилии, Японии и на Тайване. Использовав репутацию и торговую сеть компании в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Латинской Америке, Флавин продвигал другую продукцию, в частности бытовую аппаратуру и мебель. Он также перенес штаб-квартиру в Стэмфорд (штат Коннектикут).
В 1982 году показатели продаж швейных машинок уже уступали продукции, связанной с аэрокосмической отраслью, — компания выпускала пилотажные тренажеры, защитное электронное оборудование и тому подобное. Через 4 года производство швейных машинок выделили в отдельную компанию — Singer Sewing Machine. Теперь корпорация насчитывала 24 000 работников в сотне стран мира. Несмотря на переживаемые трудности, она сохраняла за собой 30-процентную долю в своем секторе мирового потребительского рынка, в 2 раза опережая ближайшего конкурента. В 1988 году контрольный пакет акций главной компании перешел к корпоративному «налетчику» Полу Билзериану. Он поддерживал мировой статус Singer, продавая в Азию, Африку и на Ближний Восток швейные машинки и иные товары типа холодильников, газовых плит и телевизоров. Промышленные швейные машины теперь производились в Германии под маркой PFAFF. Уже при президенте и генеральном директоре Стивене Гудмене штаб-квартиру переместили на Кюрасао (остров Антильского архипелага под юрисдикцией Нидерландов).
Тем не менее принятых мер оказалось недостаточно, чтобы остановить падение корпорации. В мае 2000 года Нью-Йоркская фондовая биржа прекратила торги по акциям Singer. Затем компания инициировала процесс банкротства в полном соответствии с законом, продолжая сокращаться в размерах, но все же питая надежду в двадцать первом веке оставить не меньший след, чем в девятнадцатом и двадцатом столетиях.